Как меня арестовали за корову. (Хрущёвские перегибы)

Житель Брянска Николай Герасименко. (Записано автором в 1991 году).
Когда вышел Указ Микиты Хрущева, чтоб коров и свиней частникам не держать, участковый обошел дома и сказал: кто не послушается — посадим, а тогда, надо сказать, подчинение власти было большое. В поселке паника началась. В три дня всех свиней порезали. Крик был такой, что страшно выходить, будто война началась. Думаю все же, что эту идею — извести коров у частников и в колхозы передать — явный вредитель тогда придумал.
Колхозам было велено коров скупить, но коров - то тысячи и тысячи. В нашем Володарском районе тогда было 900 коров, а сейчас только 48 осталось. Я дольше всех крепился. Зорька только отелилась. 30 литров молока в день давала, хорошая корона, жалко ее, а у меня еще младший Петька в люльке лежит, молока требует. Но жена взялась плакать каждый день, что меня арестуют, и тогда она совсем пропадет.
В общем, выпил бутылку, чтоб дышать стало полегче, и повел Зорьку на рынок. Колхозный представитель попробовал меня обмануть, как и еще девять человек до меня. Сказал, что всего 300 кило весит моя Зорька, но я ж вес знаю! Вызвал весового мастера, так тот чуть не прибил колхозника. «Подлец, вор! — кричит. — Весы специально поломал!» 519 кг весила моя Зорька.
Так и остались мы без коровы. И все бы ничего, но Петька, однако, без молока искричался. Поили его чаем с печеньем — не нравится. Докторша сказала, что ребенку надо давать молоко. Ну, и нашел корову, стали молоко покупать. Петька успокоился, но приехал из Ленинграда из военной Академии на побывку старший сын и все равно меня изругал, что я Зорьку продал. Оставил, говорит, моего брата без молока.
Подумал я, подумал и купил в Карачеве новую корову. Пешком оттуда привел, вечером, чтоб никто не видел, пас в кустах с осторожностью. Но увидели, конечно, донесли. Через 2 дня приходит милиционер:
—    Герасименко? Вы арестованы.
—    За что? — спрашиваю—    За корову.
—    Так я одну корову, как велено, продал. Это другая корова, — объясняю.
А он: «Нарушаете Указ». И повел меня в суд. Пять часов меня в коридоре держали, в туалет ходил со сторожем. Но все-таки сумел уговорить рассыльную, дал ей 25 рублей, чтобы отправила сыну в Академию телеграмму с таким текстом «Меня арестовали за корову».
На суд много соседей пришло, всем было интересно послушать, как за коров теперь судят. Судья бумаги посмотрела и говорит: «Рассказывайте». Я и объясняю, что старую корову я продал и Указ правительства исполнил, а это — новая корова, другая, сын-офицер посоветовал купить, потому что молока в магазинах нет, а у меня малый ребенок, и сам я желудочник, есть справка.
И тут судья стала сердиться. Дескать, почему вы сразу не сказали, что у вас сын военный, это меняет дело. Почему сын военный меняет дело, а сын грудной не меняет, я так и не постиг. Но дальше прямо как кино: рассыльная приносит от Петьки телеграмму, он очень у меня бойкий, успел отбить.
Что он там написал, мне не сказали, но судья телеграмму прочитала и сказала, чтоб я до дому шел. «А больше меня не арестуют? — спрашиваю. «Не арестуют», — отвечает. Меня, и вправду, не тронули больше.
Я ведь до сих пор корову держу, хоть и 79 лет. Пенсия возчика — 80 рублей. Проживи! А тут соседи берут по 50 коп за литр, — все же поддержка.
 

Ю. Фаев