Страницазарождалась

Брянск. Зарождалась Бежица с сельца Губонина.

Кто из нас не знаком с замечательным рассказом И. Тургенева «Бежин луг». Места, описанные в нем, реально существуют, а не вымышлены. Бежин луг расположен в Чернском районе Тульской области. Бежаницы — та­кой топоним имеется в Псковской, Беженцы — в Ростовской областях, Бежецк, Бежецкий Верх (Бежичи) — древнейшие города. Они были известны еще в XII—XIII веках. Бежев, Бежановка есть на Украине. Бежин, помещик из Курска, упоминается под 1656 годом. В наши дни на Брянщине проживает несколько человек с фамилией Бежин.

Древнерусское слово «беж» означает беженцы, беглецы. Бежа — это укры­тие, убежище. На Брянской земле тоже существуют населенные пункты, нося­щие названия, связанные с этим словом. В Брянском районе находятся поселок Бежань и речушка Бежань. В черте областного центра — поселок Бежичи, дав­ший имя железнодорожной станции, а затем и району. История селения Бежи­чи ухолит в далекое прошлое.

Трудно сказать, какова была бы судьба железнодорожной станции Бежица и поселка при ней, если бы не одно обстоятельство. «Для устройства в Брянском уезде на р. Десне для выплавки чугуна, выделки железа и стали, приготовле­ния из них изделий на продажу, построения всякого рода и принадлежности для железных дорог и судостроения, выделки и перекатки рельсов и добычи всякого рода металлов и минералов учреждается акционерное общество под наименованием «Брянского рельсопрокатного железноделательного механи­ческого завода», — сказано в уставе этого общества, созданного в 1873 году. Основной капитал общества был определен в 400 тысяч рублей. Выпустили четыре тысячи акций по 100 рублей каждая. Акции распределялись по взаим­ному соглашению между учредителями общества, а ими были П.И. Губонин и А.Ф. Голубев.

Петр Ионович Губонин (1825-1894) родился в деревне Борисовке Коломен­ского уезда Московской губернии в семье крепостного кустаря. Его дед, Алек­сей Губонин, находясь на оброке, занимался насечкой мельничных жерновых камней. Петр помогал деду с малолетства. В семнадцать лет дед отвез Петра в Москву к родственнику, известному каменных дел мастеру Яковлеву. Тот содержал несколько артелей каменщиков. Они по подрядам мостили ули­цы и площади Москвы, вели устройство каменных устоев и быков для мостов через Москву-реку. У Яковлева Петр Губонин стал приказчиком. Он хорошо постигал «науку». Вскоре Яковлев умер, завещав весь свой инструмент Пет­ру Губонину, ставшему хозяином артели. Его первые подряды на строитель­ство шоссейной дороги Москва — Брест в 1848 году и каменные сооружения при прокладке железной дороги Москва — Курск — Киев в 1864 году были выполнены успешно. Они дали и высокую прибыль. П.И. Губонин, инженер генерал-майор А.Б. Казаков из Министерства путей сообщения и инженер-подполковник Т.Л. Садовский возглавили строительство Орловско-Витебской железной дороги...

П.И. Губонин считается одним из крупных организаторов строительства железных дорог, промышленных предприятий в России. Он получил призна­ние общества. Ему был присвоен чин статского советника (равен чину гене­рала). Таковы краткие биографические данные одного из «праотцов» завода и самой Бежицы.

История Бежицы и рельсопрокатного, а затем паровозостроительного, маши­ностроительного завода представляет собой неразрывное целое. Кстати, один из брянских, краеведов утверждает, что с началом строительства завода сюда потянулись люди. Они «бежали от голода». Этим объясняют и само название — Бежица, что, конечно, в корне неверно.

Другим «прародителем» завода был Виктор Федорович Голубев (1841-1903). Родился он в Арзамасском уезде Нижегородской губернии в дворянской семье. Служил инженером по тяге на Нижегородской железной дороге. Участвовал в строительстве Московско-Курской, Балтийской и Орловско-Витебской дорог. Молодой инженер проявил здесь незаурядные способности. Впоследствии он добьется чина коллежского асессора.

Познакомился Голубев с Губониным во время строительства Орловско-Витебской железной дороги. В начале 1871 года Виктор Федорович был из­бран управляющим этой дорогой. Это именно он внес предложение П.И. Гу­бонину построить на месте слияния Болвы и Десны рельсопрокатный завод. По его совету П.И. Губонин скупил более трех с половиной десятин земли и леса у местного помещика генерала А. Львова и поставил на левом бере­гу Десны чуть ниже села Бежичи лесопильный завод. В августе 1871 года лесопилка выдала первую продукцию. От Десны была прорыта канава для подачи бревен из реки. Спустя какое-то время действовали вторая паровая машина и четыре пильные рамы. Число рабочих возросло до шестидесяти человек.

С созданием завода в Бежице неразрывно связано и имя выдающегося рус­ского инженера князя Вячеслава Николаевича Тенишева (1843-1903). «Атле­тическая наружность, глубокий ум и редкое по доброте сердце — вот то за­мечательное сочетание, которым он пленял всех, кто его знал, вот почему он пользовался популярностью всюду, где проявлял свою деятельность», — пи­сал в мае 1903 года в «Санкт-Петербургских ведомостях» присяжный поверен­ный Н.Н. Зворыкин, Род князей Тенешевых происходил от мурзы Тениша Ку-гушева. Отец Вячеслава, Николай Иванович, был управляющим железными дорогами в Польше. Мать Юлия Васильевна — из рода князей Ладыженских, игравших важную роль в политической жизни России.

С именем В.Н. Тенешева связана целая полоса технического и социально-экономического развития не только предприятия, но Бежицы, всей округи и ряда других мест. Он вошел в компанию к Губонину и Голубеву и вложил свой пай в двести тысяч рублей. Коммерческая и инженерная деятельность для Вя­чеслава Николаевича составляла главный интерес.

Окончив два курса физико-математического факультета Петербургского университета, он учился в Карлсруэ (Германия) и получил диплом инженера путей сообщения. Трудовую деятельность начинал на Московско-Курской и Риго-Орловской железных дорогах.

В.Н. Тенишев стал основным создателем завода к концу XIX века, когда Гу-бонин и Голубев надолго уехали на Урал строить железные дороги. Одновре­менно он состоял членом правления акционерных обществ Брянского, Варшав­ского и Путиловского заводов, членом совета двух крупнейших банков...

С созданием рельсопрокатного завода связано также имя В.Ф. Крафта. В 1830-х годах его родители переселились в Россию из Германии. Купец Франц Крафт дал своим троим сыновьям хорошее образование. Владимир Федорович (Францевич), перебравшись в здешние места, построил кафельный завод. Затем товарищество пригласило его на должность главного директора завода.

На строительство потянулись крестьяне Орловской, Калужской, Смолен­ской, Могилевской, Минской губерний и других мест. Не от хорошей жизни, а в поисках заработков.

Я дома в Белоруссии

С мякиною, с кострицгю

Ячменный хлеб жевал,

Бывало, вопишь голосом,

Как роженица, корчишься,

Как хватит животы.

А ныне милость божия!

Досыта у Губонина

Дают ржаного хлебушка,

Жую не нажуюсь, — говорит Н.А. Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» устами одного из тех, кто пришел к Губонину на строительство предприятия, за лучшей долей.

Рос завод, а вокруг него жилье. Губонино — такое название носило сперва селение. Кирпичные дома, покрытые волнистым железом, были выстроены для администрации и служащих. Рабочие заселялись в двухэтажные деревянные казармы, разделенные на множество квартир.

В июне 1892 года окружной инженер К. Иордан в инспекторской книге Брянского завода писал: «Помещения устроены по нескольким типам: для од­ного семейства, для двух и для артели. Все они отличаются друг от друга только размерами, условия же жизни всюду одинаковые и в громадном большинстве случаев не только не привлекательны, но и безусловно вредные. Скученность и теснота в помещениях настолько велики, что рабочие, чтобы вдыхать сколько-нибудь сносный воздух, при всех казармах устраивают нечто вроде бараков из теса и горбылей с просвечивающимися стенами и кое-какой крышей, без окон... Все здесь изложенное относится по преимуществу к жилью семейных, где... поддерживается кое-какая чистота и опрятность. Но в казармах для артелей ра­бочих тщетно было бы искать то или другое. Тут, без всякого преувеличения, можно сделать сравнение с помещениями для домашнего скота...» Инспектор предложил заводоуправлению «принять меры к надлежащему и менее скучен­ному и тесному расположению семей и артелей рабочих».

Завод быстро набирал мощь. В первое десятилетие он вырос в одно из круп­нейших предприятий России. Под цехами и мастерскими было занято почти сто десятин земли. В 1882 году численность работающих достигла пяти тысяч человек, а население Бежицы перевалило за десять тысяч.

«Первоначальное поселение при заводе относится к 1877 году, ко времени построения самого завода. Самостоятельный приход открыт в 1882 году и со­стоит исключительно из служащих и рабочих», — читаем в издании, озаглав­ленном «Историческое описание церквей и монастырей Орловской епархии», за 1905 год.

И далее в нем сообщается, что при заводе имеются два храма, один во имя Святых апостолов Петра и Павла, другой — в честь Преображения Господня. Вместе с основанием завода была выстроена часовня, в 1879 году деревянный молитвенный дом, который в 1882 году был обращен в храм с престолом в честь Святых апостолов Петра и Павла. В том же году храм сгорел. Вскорости был выстроен новый деревянный храм в честь тех же апостолов. В 1894 году этот храм был перестроен и перенесен на новое место. Через пять лет в нем был устроен придел. Другой Преображенский храм был освящен в 1884 году. Воздвигли его из рельс снаружи, а внутри отделали деревом. Минуло трина­дцать лет, и его расширили. Устроили левый придел, а спустя еще двенадцать — правый. В 1901 году на базарной площади выстроили часовню в честь Свя­того Николая. Были открыты при храмах церковно-приходская и три школы грамоты.

В конце XIX века в Бежице проживало около девятнадцати тысяч человек. Они делились по сословию на дворян — 123, почетных граждан — 246, мещан — 4174, крестьян — 14234 человека. Имелось 25 каменных и 750 деревянных домов.

...Во дворце в селе Хотылеве роскошные залы, галереи, каменная лестница, спускавшаяся к Десне, прекрасные виды на природу давали успокоение серд­цу Марии Клавдиевны Тенишевой, но не ее совести. Будучи женой князя В.Н. Тенишева, она была в курсе заводских дел, жизни Бежицы. И ее многое волно­вало, беспокоило.

«Я открыла, что кроме заевшихся, зажирелых матрон и упитанных, равно­душных деятелей в нем жили еще люди маленькие, пришибленные, опаленные огнем литейных печей, оглушенные нескончаемыми ударами молота, по праву, может быть, озлобленные, огрубелые, но все же трогательные, заслуживающие хоть немного внимания и заботы об их нуждах. Ведь это тоже были люди... Кто же, как не они, дали этим деятелям, да и мне с мужем, благосостояние? Кто от этих тяжелых трудов, пота и мозолей получал львиную долю? Конечно, мы все...» — писала спустя годы в своей книге «Впечатления моей жизни» М.К. Тенишева.

Вклад Марии Клавдиевны в развитие российской культуры большой. Много сделала она и в Бежице. При ее содействии были открыты школа и училище с ремесленными классами «с целью бесплатно сообщать учащимся, преимущес­твенно детям рабочих Брянского завода, знания и умения, необходимые для осмысленной работы в мастерских». Бурную деятельность она проявила в со­здании потребительского общества, столовой для заводских рабочих, а также в улучшении их жилищных условий. Бежица пополняется новыми зданиями школ, училища, больницы, клуба, создается Народный парк... Границы строи­тельства расширяются.

«Бежица — это село Брянского уезда. Но на село в общепринятом смысле этого названия совсем не похоже. Вы не встретите здесь ни одного строения, крытого соломой, а их тут целые сотни, не только дома, а и надворные служ­бы, все без исключения, покрыты или тесом, или железом. Дома расположе­ны планомерными улицами. Дороги по главным улицам вымощены и при том так удивительно, что здешней мостовой, пожалуй, может позавидовать не один уездный город... Главные улицы в Бежице освещаются электричеством. Элек­тричеством же освещаются контора завода, заводские мастерские, больница, аптека, квартиры многих служащих завода, гостиница и др.», — сообщалось в «Орловских епархиальных ведомостях».

К 1913 году в Бежице имелось более 70 улиц и переулков. Преобразился и центр Бежицы. Здесь был создан Народный парк. «В целях сбора средств» заво­доуправление передало часть парка местному пожарному обществу. Были пос­троены фонтан, летний театр, появились площадка для танцев, карусели, лавки с «шипучим водами», чаем, квасом...

Первая мировая война внесла свои коррективы в мирную жизнь бежичан, ритм завода. Она принесла трудности, а потом разочарование, надлом в обще­стве. Процесс резко усилился в 1916 году, когда начался сильный спад экономи­ки страны. Февральская, а затем Октябрьская революции не обошли стороной Бежицу, завод. Рабочие приняли активное участие в революционном движе­нии. После Гражданской войны Брянский государственный завод оказался в тя­желой ситуации. Очень сложно было налаживать производство, преодолевать экономические трудности.

Благодаря упорству, настойчивости заводчан, помощи правительства пред­приятие набирало темпы, расширяло производство. А это, безусловно, влияло в целом и на жизнь всех бежичан.

Вместе с архитектором Г.В. Клюкиным рассматриваем план Бежицы, состав­ленный в 1917 году. На нем помечены деревянные жилые дома, холодные пост­ройки с железным и деревянным каркасом, железобетонные строения. Глядя на карту, видишь, что планировка Бежицы сделана по лучшим образцам тогдашней градостроительной науки. К нынешнему Дому культуры машиностроителей и парку примыкают улицы Елецкая — теперешняя Комсомольская, Парковая — Майской Стачки, Церковная — III Интернационала, Ливенская — Куйбышева, Мценская — XXII партсъезда, Базарная, Вокзальная, Бежицкая — Ульянова... На карте указаны три площади — Минская, Базарная и Преображенская.

В феврале 1921 года Бежица — центр Бежицкого уезда Брянской губернии. Сюда из Брянска были переведены все учреждения Брянского уезда. По поста­новлению Президиума ВЦИК в ноябре 1925 года Бежица стала городом. В нем насчитывалось более двух тысяч домов, принадлежавших горсовету, заводу и частным владельцам.

Бежица быстро росла за счет жителей окрестных сел и приезжих из других мест. «Очень запомнился наш переезд из деревни в Бежицу. Наш табор состоял из шести подвод. Вспоминаются даже лошади, их масть и прочее. Замыкала этот караван корова Милка, привязанная к телеге... Рыжий конь с пролысинкой на лбу по кличке Офицер, старый и опытный, был запряжен в переднюю телегу, где были размещены младшие детишки. Ехали по прохладе всю ночь по старой смоленской дороге, грохоча колесами по булыжнику.

Ранним утром 1931 года наш «цыганский табор» остановился у свежеруб-ленного дома на Тульской улице, 17 в городе Бежице, — пишут знаменитые художники братья Ткачевы в документальной повести «Становление», опубли­кованной в седьмом номере журнала «Наш современник» за 2002 год. — Дом, в котором семье Ткачевых предстояло жить десять с лишним лет, вплоть до Ве­ликой Отечественной войны, был еще без потолка. Его плотники застилали уже при нас. Мы, дети, представляли Бежицу большим городом. А наша Тульская улица оказалась сплошь застроенной деревянными домами и напоминала боль­шую деревню. Только крыши покрыты не соломой, а тесом, изредка — жес­тью». Далее авторы вспоминают, что, как и в деревне, рано утром пастух своим рожком оповещал жителей, что пора выгонять скотину. Разумеется, никакого асфальта на улице не было. Именно здесь, в Бежице, в городском Доме пио­неров начали проявляться их художественные способности, отмечают Сергей Петрович и Алексей Петрович Ткачевы.

Интересно высказывание о Бежице знаменитого журналиста чехословац­кой газеты «Руде право» Юлиуса Фучика, автора книги «Репортаж с петлей на шее». В середине тридцатых годов он побывал в Бежице. Вот его впечатления: «Бежица была когда-то... фабричным предместьем в Брянской губернии. Там и сейчас находится фабрика. Только вместо старых цехов выросли огромные здания, каждое из которых сам:о по себе является фабрикой... А городок тоже уже не городок. Когда идешь по его широким улицам с пятиэтажными дома­ми, то чувствуешь себя, как на улицах большого города. Население с тысяча­ми жителей разрослось до десятков тысяч, вместе с ними ты идешь в клуб, в театр, на стадион. Здесь не чувствуется провинция — и это удивительно». Эти строки взяты мною из очерка «Маруся Косимова покупает себе меховое пальто», вошедшего в двухтомник избранных произведений Ю. Фучика, выпу­щенный Политиздатом.

В 1934 году в черту Бежицы были включены села Городище, Бежичи, Бор-довичи, Чайковичи, а позднее — ряд других поселков. Городское население к следующему году достигло 56 тысяч человек.

Город Бежица и станция Болва Западной железной дороги в феврале 1936 года были переименованы в город и станцию Орджоникидзеград в честь Г.К. Орджоникидзе, бывшего тогда наркомом тяжелой промышленности СССР. При освобождении Брянщины от немецко-фашистских захватчиков городу было возвращено его прежнее имя — Бежица. Железнодорожная же станция сохранила название Орджоникидзеград. Кстати, когда станция именовалась Бе­жица, Бежицкая, то грузы нередко вместо брянской Бежицы попадали в Бежецк тверской. Что делать? Станции дали новое название •— Брянский завод. И опять неудачно. Вновь возникала путаница. Вагоны с грузами зачастую поступали на «Брянский Арсенал». Тогда и возникло очередное название — Болва, по имени протекающей рядом реки.

Перед Великой Отечественной войной Брянский завод, носивший уже имя «Красный Профинтерн», занимал одно из ведущих мест в промышленности страны. Выросли в городе и новые предприятия — сталелитейное, силикатного кирпича, молоко- и хлебозавод, холодильник... Всего действовало 70 различ­ных предприятий. Численность населения — 86 тысяч человек.

«Для высокого взгляда летчика раскрывается весь город. Он видит беско­нечные корпуса завода — вернее, уже комбината, объединяющего четыре заво­да, он видит, как всегда с высоты, безукоризненно ровные линии улиц, домов, скверов. Они расходятся во все стороны, оканчиваясь у реки с одной стороны, а с другой — снова кончаясь новым заводом. А дальше идет уже лес и лес», — говорится в книге «Гигант индустрии социализма», выпущенной в 1940 году в Орле. Продолжая, автор пишет: «Вы уже ушли из центра, вы идете по боль­шим переулкам — и снова возникают широкие улицы; по бокам их выросли стройные березки, стволы которых блестят нежной белизной... Город создан, в сущности, заново, с тем великолепным размахом, с каким строятся у нас горо­да...» В книге сообщается, что в городе вместо больницы на 60 коек появились корпуса новой больницы на 700 человек, вместо двух тысяч учащихся в старой Бежице — учатся тысячи детей в новых четырехэтажных школах...

Еще мое внимание привлекли в этой книге строки: «Завод и город — они не отделимы. Они живут одной жизнью, они думают об одном, они растут вместе, расширяясь и строясь, поднимаясь к небу этажами домов, крышами новых цехов...» Хорошо, когда едины цели и у предприятия, и у города. И все хорошее — для людей.

Бежица (Орджоникидзеград) действительно превратилась в благоустроен­ный город с развитой социально-культурной сферой. Было построено 54 ты­сячи квадратных метров жилья. Украшением служили старинные сооружения, отличающиеся яркой индивидуальностью архитектуры: училище, больница и поликлиника, особняки для инженерного персонала, баня, пожарное депо, а также воздвигнутые в тридцатых годах здания почты, кинотеатра, Дворца культуры, железнодорожного вокзала... Выросла сеть общеобразовательных школ, медицинских учреждений. Открылись медицинский техникум, инсти­тут транспортного машиностроения... Многое было разрушено во время войны. Но Бежица не только возродилась, она стала краше, благоустроеннее. В районе ныне проживает более ста девяносто пяти тысяч человек. Здесь расположено почти 12 тысяч строений. В районе число улиц подходит к тремстам, а их про­тяженность — более трехсот километров. Широка сеть социально-культурных учреждений. Это самый промышленный район Брянска.

Я. Соколов