В освобожденном Брянске
Инженер-майор Анатолий Васильевич ПАМФИЛОВ (1910-1995 гг.) закончил войну в Берлине. Кавалер многих орденов, конструктор миномета ПСП (Памфилов-Солнцев-Подольск). После войны преподавал в Брянском институте транспортного машиностроения. Кандидат технических наук.
Мои дорогие! Я был в Брянске. Всеми правдами и неправдами был совершен прыжок из отдаленных мест в наш родной Брянск.
Перед Брянском были ожесточенные танковые бои и, как сказочные чудовища, застыли разбитые смертоносные машины врага, теперь беспомощные и полоненные.
Мы въехали на Красноармейскую улицу. Как она изменилась! Тополя, посаженные по улице, стали большими деревьями. А поселок наш стал похож на подмосковные дачные местности. Весь в садах.
Наша улица у немцев называлась улицей Щепкине. Надписи сохранились и сейчас по-русски, и по-немецки. Угловой дом Ивкина — разбитые окна, поломанные рамы, забор. И наш дом такой же гордый и внушительный, как и раньше, но даже достаточно беглого взгляда, чтобы увидеть, что и его, как и всех нас, потрепала война. Мы зашли к соседям Гореловым. Они, конечно, не ожидали видеть меня. Татьяна подняла рев, девчонки ее стояли, вылупив глаза. Как они все выросли за эти два года. Расспросам с обеих сторон не было конца. На нашей улице беспризорных домов: наш, Ивкиных, Воейкова и плотника. Дома Воейкова и Ивкина растаскивают уже наши. Это безобразие. В отношении своего дома я принял решительные меры, которые дадут возможность сохранить дом.
Школа наша сильно пострадала: одно крыло (левое) разрушено, статуй нет, забора нет, окна разбиты, сейчас в ней казарма. Канатная фабрика сохранилась. Дома — деревянные казармы, — сгорели. Красноло-бовский дом пересечен бомбой Y2. Остальные целы, целы и конюшни, что были за Макеевым домом. Заборов нет. Все это загорожено двумя рядами проволоки — убого и нехорошо.
По Красноармейской улице дальше почти нет разрушений, если не считать нескольких построек госпиталя. Уцелела Урицкая улица, нет только жилых и частично производственных домов фабрики Сталина, а там, за исключением школы — детского сада во дворе Воейкова, которая разрушена, все цело. Напротив, на углу, где был сад ДК, — ничего нет, голый пустырь. Снесен с лица земли дом Рабпроса. Фрицы на этом пустыре поставили скамеечки на кирпичных столбиках и устроили некрасивый, голый, похожий на кладбище, сквер. Дом Красной Армии цел и все дома по этой стороне вплоть до гастронома. Общежитие лесного института (бывшая почта) разрушено. Бомба вышибла середину здания.
Дальше ряд домов, Военторг, бакалея, кафе и аптека целы.
Дом, где висели часы (сберкасса и магазин) разрушены. До сквера Фокина памятник Фокину изуродовали, отбили лицо, а обелиск остался стоять в скверике напротив Никольской церкви. Памятник Ворошилову взорвали, пьедестал остался. По ул. Ill Интернационала большие разрушения. Разрушен Черный мост до основания. Сейчас работает понтонный. Карачиж почти цел. Подарь цел. Целы галерные сараи, здесь были замучены немцами, как мне сказали в исполкоме, около 18000 человек.
Завод имени Кирова разрушен и сожжен, но как бодро подействовал на нервы гудок, который по утрам гудит над городом. Это голос живого завода. Объявления по городу: завод им. Кирова принимает неограниченное количество рабочих всех специальностей. Завод восстанавливают. Подымаясь по ул. Ленина, бросаются в глаза разрушенные здания. Здесь от этой улицы (переулка) до Черной горки остался только один полуразрушенный дом НКВД, все остальное, как смело с лица земли. Нет даже коробок домов, ровное место. Здесь фрицы сделали кладбище для своей падали. Сотни крестов к моему приезду были вырваны из могил, а могилы сравнены с землей. Месть горожан.
Все дома горсовета сгорели, остались коробки, которые будут восстановлены. Сквер Карла Маркса опоганен, всюду могилы фрицев. Здесь они тоже сделали кладбище, но кресты вырваны и скоро будут таскать за ребро из земли и фрицев. Сквер будет опять для людей живых и радостных, а не для мертвецов.
Поликлиника цела, цела и почта (относительно), отделение милиции и диспансер по Васильевой целы. Завод спиртоводочный будет восстановлен. Сквер Круглый — цел и целы статуи: дискобол и пловец в центре.
Фрицы около школы, в садочке, устроили детский парк, поставили на пьедестал какого-то кретина. Это было похоже на маленький зверинец. Дети здесь гуляли только немецкие. Вот какое унижение для русских.
Много в городе хламу, но город оживает. Чувствуешь пульс жизни. Город наш, несмотря на его раны, разрушен гораздо меньше. Даже несравнимо со всеми городами, в которых мне пришлось бывать после немцев. Он разрушен меньше, чем Бежица.
Мы еще подъезжали к городу, а везде стучали по всем селам и деревушкам топоры плотников, спешили к началу зимы обмундировать все временные или постоянные жилища. По дорогам много людей идут из города в деревню и обратно — меняльщики, длинные вереницы обездоленных немцами людей. В деревнях есть продукты. И поэтому можно предполагать, что продукты для населения будут, уже и сейчас на базарах всякой всячины сколько угодно, и цены не так-то великие. Мука — 600-800, картофель — 120 рублей за пуд, молоко — 60 за литр и т.д. Еще не наладилась подача продовольствия в город, пекарни не могут выпекать хлеб для населения, и его не выдают.
Гудит гудок нашего завода. Израненный, он приветствует население. По кровлям его лазают люди, плотники, кровельщики. Сгоревшая гл. контора восстанавливается. Не восстановятся только те, кто погиб в страшных местах гитлеровского гестапо. Урицкий, Галерный двор, ров в Нижнем Судке—тысячи людей были замучены там. Наши военнопленные, граждане, дети. В городе почти не осталось евреев, немцы убивали не только их, но и похожих.
На базаре — толкучка, полно народа. Толкучки там, где был молочный ряд, идет торг и мена. Дефицитны материалы, особенно берет их деревня. За годы немецкого владычества население совершенно не снабжалось промтоварами. Знакомых встретил мало (только с нашей улицы). В горсовете зам. председателя исполкома Новиков, он был в Лесной даче, Севкин приятель. Там же где-то Оскретков. Они были в партизанском отряде и теперь руководят городом.
Кое-кто уехал с немцами. Наш огородный сторож пьяница, кажется, Сенкин. Что ли? Ругал советскую власть, отдал свою дочь замуж за немца, и она уехала в Германию. Он же сейчас посажен. Предателем оказался учитель Всеволод Андреев, старичок седой, как-то он приходил к нам, смотрел сад. Он и его супруга были у немцев правыми руками. Учителя и всю семью неизвестно кто уничтожил — перестрелял в их же квартире. Говорят, это было сделано по заданию партизанами.
Много, конечно, еще мерзавцев и предателей не выявлено. Много еще не выявлено мародеров, которые, пользуясь бедой, тащили имущество людей, которые не хотели быть под немцем.
заявил уличному комитету, что всем, что взято в моем доме, разрешаю соседям пользоваться до моего приезда, но если пропадет или будет испорчено что-либо, расправлюсь так, что будут помнить всю жизнь! Ну, а эти «лисы» — воры говорят, что они взяли на сохранение только, чтобы немцы не растаскали.
Проходя к Черному колодцу, вижу, как жители Брянска со всех концов берут воду. Не работает водопровод, и эти колодцы только и питают город водой. Сотни людей таскают воду из-под горы.
Запросов у людей много и все важные, первостепенные: вода, свет, топливо, транспорт, учебники, хлеб и тысячи других не менее важных тем. Город возрождается, город будет жить.
Наш дом, который был мечтой всей нашей семьи, превратился как бы в одушевленный предмет. Мы переживаем все его раны. Я прихватил саперов, и дом мы привели в порядок, сад тоже. На это было затрачено около 120 часов рабочего времени. Работа оказалась очень трудоемкой. В саду и доме мин не обнаружили. Вообще на поселке он их не ставил.
На воротах дома прибил доску с приказом командующего, что за разборку дома или поломку дома трибунал. Рояль наш Гореловы взяли на сохранение, но на них донесли и забрали в какую-то школу. Искать рояль по городу я просто не мог из-за недостатка времени.
...Вот так окончилась моя поездка в Брянск. Было раннее утро, когда мы отъезжали. Я зашел в сад, прекрасный, он лежал в задумчивости. Сад и дом ждут хозяев. Здесь снова будет радостная жизнь. (печатается в сокращении)
ноябрь, 1943 год
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ХОЗЯЙСТВА В РАЙОНАХ, ОСВОБОЖДЕННЫХ ОТ НЕМЕЦКОЙ ОККУПАЦИИ.
ИЗ СПРАВКИ БРЯНСКОГО ГОРИСПОЛКОМА О ХОДЕ ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ В БРЯНСКЕ В 1946-1948 ГОДАХ