1937 год в Погарском районе Брянщины

До недавнего времени историки предпочитали не обращаться к периоду так называемой
«ежовщины», времени массовых peпрессий 1937-1938 гг. Это объяснялось, в первую очередь,-
закрытостью от глаз исследователей материалов о «делах» тех лет, но некоторую роль играли,
вероятно и чисто психологические причины - людям не свойственно тревожить обильно
кровоточащие раны.
В конце 1980-х - в начале 90-х гг. ситуация изменилась и на читателя хлынула масса
«разоблачительных» материалов, авторам которых были чаще всего не историки, а журналисты,
публицисты, некоторые из числа бывших репрессированных. Первоначально это воспринималось
многими как «возвращени правды» но скоро стало очевидно, что в пропагандитских действиях
политика «разрушителей» эти материалы широко использовались для того, чтобы опоречить весь
советский социалистический строй, сформировать в сознании люде зловещий образ
«тоталитарного режима» в СССР, События 1991 - 1993 и последующих лет наглядно показали, к
каким последствиям привело огульное отрицание всего того, что было создано за годы
социалистического развития страны. Стал заметно падать и общественный интерес к
«разоблачительным» материалам поскольку процветающие в современных властных структурах
коррупция, взятоничество, использование служебного положения в своих корыстных целях, и
прочие злоупотребления (и прямые преступления) явно затмили «грехи» прежних руководителей.
Тем не менее обстоятельное и объективное изучение всех этапов развита нашей страны
остается и по всей вероятности всегда будет оставаться необходимым условием, чтобы люди,
оценивая настоящее и пытаясь предвидеть будущее добросовестно и не предвзято учитывали
уроки прошлого — без очернительства без отеснения каких-либо нежелательных событий и лиц.
Такой подход необходим и при изучении истории Брянщины — неотъемлемой части России.
Чтобы понять причины и суть событий, происходивших в Погарском paйоне в 1937 г., не
обойтись без более общих сведений. Выдвинутая И.В. Сталины концепция обострения классовой
борьбы по мере укрепления социализма в страхе получила свою реализацию не только через
проходившие в 1936- 1938 гг. громкие политические процессы над видными деятелями партии,
государства и армию и через многие другие, докатившиеся, подобно кругам на воде, и до
отдаленных от столицы мест. По существу с помощью этих процессов из общества уделялись все
потенциальные противники И.В. Сталина и его политического курса как в высшем, так и местных
эшелонах власти, хотя к тому времени реальной оппозиции тому курсу уже не было. Но в стране
оставалось значительное количество носителей скрытого недовольства среди «безвластной части
общества», в первую очередь среди «бывших» (дворян, офицеров старой армии, нэпманов, эссеров
и представителей других бывших полилитических партий, священнослужителей и особенно много
– бывших кулаков). Все они в глазах партийно-государственного руководства не только не
вписывались в формировавшуюся в обществе обстановку идеологического единомыслия, но и
представляли реальную помех в этом процессе.
Именно с учетом этих обстоятельств нужно рассматривать решение Политбюро ЦК ВКП(б)
от 28 июня 1937 г., которое обязывало все органы власти выявить всех ранее высланных
«кулаков» к тому времени у большинства репрессированных в годы коллективизации кулаков и
«подкулачников» закончила «летний срок лагерей и высылки» учесть их и разделить на две
категории: наиболее враждебно настроенных (их ожидал расстрел) и остальных (им грозил
десятилетний лагерный срок). Их общая численность с учетом добавленных к ним «бывших»
определилось 6-3 человека.
Еще одним обстоятельством объяснявшим особый размах репрессий на Брянщине именно во
второй половине 1937 г. стал завершившийся в Москве 11 июля процесс руководителей «военно-
фашистского заговора в РККА» (дело М.Н. Тухачевского и др.) У второго по значению участника
«дела», бывшего командующего Белорусским военным округом И.И. Уборевича были добрые
товарищеские отношения с первым секретарем Западного обкома ВКП(б) И.П. Румянцевым (в
Западную область тогда, входила и вся территория Брянщины), и это имело трагические
последствия. В Смоленск (центр Западной области) 16 июля 1937 г. прибыл один из ближайших
соратников И.В. Сталина - Л.М. Каганович, а также несколько других представителей - из
Москвы. «Ввиду преступной связи с Уборевичем», и И.П. Румянцев был снят с работы и 17 июля
арестован (в октябре того же года его расстреляли). Фактически было разгромлено все прежнее
руководство области. Из 15 членов бюро обкома, избранных только в январе 1937 г., 14 были
исключены из партии и затем репрессированы. Привезенные из Москвы новые руководители и
обкома ВКП(б) (Д.С. Коротченко) облисполкома (К.П. Бидинский), облуправления НКВД (В.А.
Каруцкий) проявляли особое рвение в разоблачении «враждебных элементов». К примеру, В.А.
Каруцкий, получивший от Н.И. Ежова разнарядку на 1000 лиц, подлежащих расстрелу, настаивал
увеличить ее более чем вдвое. Соответствующие цифры доводились до каждого района, но
установить их не представляется возможным.
Изученные документы (в первую очередь, решения Брянского областного суда о
реабилитации незаконно осужденных) не дают возможности определить число репрессированных
и по Погарскому району. Поэтому ограничимся лишь отдельными примерами.
"Некоторые из репрессированных в 1937 г. уже осуждались ранее, в годы коллективизации,
и отбывали свой срок в лагерях. Это относится к священнику из с. Городище Льву Павловичу
Тополю, осужденному впервые в 1930 г. на три года и расстрелянному в 1937 г., к Якову
Петровичу Гарлинченко из хутора Вара, осужденному в 1930 п., на 10 за поджег своей бывшей
мельницы, отобранной у него за неуплату налогов, за ударный труд досрочно освобожденному,
затем работавшему в колхозе «Коммунар», а в 1937 г. также расстрелянному. Немного легче
сложилась судьба у крестьянина из с. Грязивец Афанасия Ефимовича Киселева, у которого за
неуплату налогов в 1931 г. было конфисковано хозяйство, а сам он осужден на 5 лет. "Вскоре
после возвращения вновь арестован и осужден теперь на 10 лет лагерей.
Наиболее крупное дело, когда 10 колхозников из разных колхозов были обвинены в
создании кулацкой антисоветской группы,- рассматривалось в декабре 1937 г Хотя все
обвиняемые не признали себя виновными, приговор оказался весьма суровым: 9 человек (братья
Митрофан, Алексей и Сергей Ивановичи Шамаро из хутора Хоткина, братья Николай и Александр
Захаровичи Снницкие из хутора Синиицкого, братья Николай и Павел Григорьевичи Кузеро из х.
Джуровка, Иван Евменович Курдынко из х. Роговичи, Василий Иванович Носиков из х.
Щербаковка) были приговорены к расстрелу и только лишь Григорий Никитич Начатой из х.
Холопец получил 10 лет лагерей (отбыв срок, вернулся, но в 1949 году был вновь арестован и
выслан на поселение в Джамбульскую область).
Без дополнительных комментариев лишь перечислим еще некоторых, осужденных в
сентябре — декабре 1937 г. к высшей мере наказания — расстрелу (все перечисленные
колхозники обвинялись в антисоветской агитации или контрреволюционной деятельности, никто
из них себя виновным не признал, все посмертно реабилитированы);
Щербенко Трофим Елиссеевич (с. Лобки), Орлов Иван Антонович (с. Суворове), Коротченко
Иван Федорович (с. Суворове), Калач Семен Фомич (с. Чаусы) Храменок Трофим Евстратович (с.
Чаусы), Ильенко Николай Ефимович (х. Девдиков), Кукло Сергей Спирндонович (х. Левдиков),
Чеплянский Илья Антонович (х. Левдиков), Кононенко Марк Трофимович (с. Борщево), Булавин
Артем Тихонович (с. Борщево), Валевач Петр Филлипович (с. Дареевск), Якименко Афанасий
Павлович (с. Дареевск), Цыганок Михаил Илларионович (с. Дареевск), Федор и Петр Ивановичи
Засульские (с. Дареевск), Засульский Терентий Леонович (с. Дареевск), Никулин Василий
Григорьевич (с. Дареевск), Морозов Иван Иванович (с. Чсховка), Туймен Захар Прокофьевич (с.
Случевск).
Количество репрессированных рабочих и представителей интеллигенции значительна
меньше по сравнению с колхозниками. Среди них приговоренных к расстрелу в рассмотренных
делах не оказалось. К десяти годам лагерей были осуждены. Шагала Аввакум Фаддеевич
уроженец с. Чаусы, работал путевым обходчиком на ст. Погар, Радченко Борис Андреевич,
учитель начальной школы в с. Суворове, Ладнюк Иван Саввич, уроженец с. Кистер, директор
Кистсрской неполной средней школы.
На причинах осуждения последнего надо остановиться особо. И.С.Ладнюк 1888 года
рождения, пользовался уважением не только среди коллег и учащихся но и среди других жителей
с. Кистер, избравших его председателем ревизионной комиссии и колхоза, и сельпо.
Проведенные Ладнюком И.С. ревизии вскрыли серьезные злоупотребления со стороны
председателя колхоза Ф.И. Богинского, зав. сельпо Е.Ф. Ларченко и бухгалтера сельпо И.Г.
Феськова, за что все они были сняты с работы. Стремясь отомстить «обидчику», они написали
доносы на И.С. Ладнюка. И хотя клеветнические письма не были чем-то подтверждены, им дали
ход, осудив уважаемого и принципиального человека.
В 1938 г. волна репрессий намного уменьшилась и на Брянщине в целом, и в Погарском
районе. Выделим лишь осужденного на 10 лет лагерей Ефима Степановича Рудевка, 1886 г. р.
уроженца г. Погара, имевшего незаконное высшее образование и работавшего адвокатом при
Погарском суде.
В 1939 г., когда Н.И.Ежов был освобожден от обязанностей наркома внутренних дел СССР и
это место занял Л.П. Берия, начался пересмотр части сфальсифондированных дел. Одновременно
были либо освобождены от работы, либо осуждены многие ответственные сотрудники НКВД. В
числе последних оказался и начальник Погарского райотдела внутренних дел Маркелов, который
в условиях негласного соревнования по разоблачению «врагов народа» допустил множество
случаев фальсификации дел не отличался особой «кровожадностью». Если в других районах
Брянщины приговоренные к высшей мере наказания (расстрелу) составляли около 30% всего
количества репрессированных, то в Погарском районе более половины

Крашенинников, Владимир Викторович.