Николай Алексеевич Мельников

Николай Алексеевич Мельников родился 6 марта 1966 года в селе Лысые Брянской области. В 1990 году окончил ГИ-

ТИС им. А.В. Луначарского. В 1991 году вместе с Николаем Бурляевым стал организатором кинофестиваля «Золотой
Витязь». Автор ряда документальных фильмов, в том числе «И. Шафаревич: Я живу в России», нескольких книг сти-
хов и прозы. Поэма «Русский крест» переведена на украинский и белорусский языки. Член Союза писателей России с
1995 года. Жил и работал в Москве. 24 мая 2006 года Николай Мельников был найден мёртвым на остановке автобуса
в Козельске. Официальная версия смерти — сердечная недостаточность. В 2008 году Правление РОО «Брянское земля-
чество» учредило ежегодную литературную премию им. Н.А. Мельникова.

Учёные говорят, что за две тысячи лет,

прошедших с Рождества Христова, на Земле
сменилось шестьдесят пять поколений и около
тридцати миллиардов человек с того времени
уже ушли в мир иной. Скольких из них, из
тридцати миллиардов, оставила история в своей
памяти? Сколько святых, подвижников, муче-
ников, пророков, поэтов и художников, через
которых Господь пытался образумливать нас,
вдыхать в нас Веру и восхищение перед непо-
стижимостью и красотой этого мира? Сколько
безумных, гонимых и влюблённых?
История оставила в своей памяти очень мно-
гих, но имена и судьбы подавляющего большин-
ства уже никогда не будут нам известны! Что
поделать! Имена и судьбы всех, до кого большой
истории сейчас нет никакого дела и не было де-
ла раньше, с кем она обходилась по принципу:
«Лес рубят — щепки летят!» А сколько леса,
сколько дров нарублено за все эти годы?
Ещё недавно, переживая не лучшие времена
своей жизни, я сам осознавал себя отлетевшей
щепкой. Я слушал непрерывные удары «дровосе-
ков» и думал: «Бедные щепки, куда вас закинет?
Что с вами станется?» А рубка продолжается,
и нет ей конца...
В тот год и час, когда «прогремел» Черно-
быль, мне ещё оставалось четыре дня прослу-
жить в армии. По телевизору сообщения о взры-
ве были какие-то совсем невнятные, а поскольку
мы знать не знали и даже представить себе не
могли — что это такое на самом деле! — душа у
меня по этому поводу была спокойна. Смутно я
помнил, что этот Чернобыль находится где-то в
нескольких десятках километров от наших мест,
но мысли у меня в тот момент, конечно, были
одни: «Дембель! Весна! Свобода!» Даже от одно-
го из этих слов, например «весна», голова шла
кругом, и люди у нас почти буквально сходили
с ума. Наверное, такова особенность таёжной
весны? Служить мне пришлось на северном
Урале, там, где кончается железная дорога, где
семь месяцев в году — зима с сорокаградусными
морозам, где одни мужики водят других на рабо-
ту под автоматами, а те, другие, в свою очередь
делятся почему-то на «мужиков», «козлов» и
«петухов».
С этими делениями у меня была история в
самом начале службы, когда ремень затягивался
так, что живот к спине прилипал, а автомат от
страха носился на уровне глаз и на вытянутых
руках.
...Как-то привели мы мужичков на работу,
огородили их символической проволочкой. Они
первым делом — кипятят водичку, заваривают
чаёк и пьют из одной кружки по два глотка, по
кругу. И сидят интересно — нет чтобы вместе,
а разбившись на три группки. Ясное дело, и
мы, конвой, пьем чаёк — отдельно. Вдруг от
одной из этих группок, самой маленькой, при-
ближается ко мне плюгавенький, грязненький
человечек и просит:
— Начальник! Брось сигаретку, а?
Мне сигареты не жалко, «Астры» целая пачка
в кармане, но зачем же её бросать? Хоть ты и
зек, но возьми по-человечески, не как собака.