Страница МАЛОРОССИИ

ВЫБОРЫ В МАЛОРОССИИ - 1767 г.

Первые месяцы 1767 года ознаменовались для малороссий­ского края важным событием: из малороссийской коллегии ра­зослан был во все полковые канцелярии манифест императри­цы Екатерины от 14 декабря предшествующего года, извещав­ший о скором созвании так называемой «Комиссии для сочи­нения проекта нового уложения» и приглашавший все сосло­вия, за исключением «людей владельческих и крестьян», все народности, обитающие в пределах империи, выбрать и отпра­вить своих депутатов в это, первое в новой России, собрание выборных всей русской земли.

Малороссийская коллегия, рассылая манифест императрицы по всем полковым канцеляриям, присоединяла от себя распо­ряжение: «Во всех сотнях, хуторах и деревнях, даже до по­следнего жительства те манифесты обнародовать». Вслед за этой радостной вестью разнеслись по этому малороссийскому краю циркулярные листы графа Румянцева, подписанные им 26 февраля в Глухове.

«Листы» эти, обращенные ко всем «благородным господам, шляхетству и рыцарству, в поветах (т. е. уездах) таких-то полков вотчины и поместья имеющим, гражданству и земству», заклю­чали в себе пояснения высочайшего манифеста и наставление, каким образом надлежит выполнить волю императрицы. Между прочим, здесь назначались сроки выборов предводителей, город­ских голов и депутатов. «Примите вы все, - писал Румянцев, - с радостью сей подаваемый вам случай к достижению общенарод­ного благоденствия, пользуйтесь им прямо и сделайте из него употребление таково, какое бы вам в потомстве вашем честь и похвалу делало. Обращайте все ваши примечания на общенарод­ное добро, в котором одинакое наше токмо прямо и заключаться может, отдаляйте все то, что только блестит нам нашей собствен­ной мало временной корыстью, пройдите со вниманием течение минувших времен, разыщите рачительно все причины, вредив­шие общему нашему благоденствию и силе законов, приведшие суды в медленность и судей в разновидные рассуждения, а неко­торых и на злоупотребления, препятствовавшие вашим домо-строительствам и в вотчинном хозяйстве, уничтожавшие весь по­рядок гражданского упражнения в торге и промысле, наведения отвращение поселянам не только к земледельчеству и скотовод­ству, как главным земли здешней промыслам, но нудившие, или повод подавшие удаляться жилищ, своих имуществ. Помышляйте всегда, что во основание всех государственных законов принято быть должно, по страхе божием, честь и слава государская и дос­тодолжное наше к ним подданство, и благосостояние государст­венное во всех обширных оного частях; а за первое законное пра­вило доставлять всем и всякому в тишине и покое пользоваться плодами трудов и упражнения его, в чем прямая вольность в доб­родетельном разуме и заключается».

В том же духе написана и подробная инструкция, сообщенная малороссийской коллегии и заключающая в себе обстоятельное указание недостатков провинциальной малороссийской админи­страции, об исправлении которых надлежало ходатайствовать пред императрицей.

<.. .> С первых чисел следующего месяца началось в киевской, полтавской и черниговской губерниях шумное движение. Срок выборов приходился всюду около 15-го марта. Около этого дня, в значительнейшие административные пункты Малороссии должны были съехаться избиратели от всех сословий, выслушать еще раз высочайший манифест со всеми приложениями, выбрать предводителей, городских голов и депутатов, снабдить последних полномочиями, назначить комиссии из пяти членов для составле­ния наказов и прошений на имя императрицы и, наконец, скре­пить те и другие своими подписями.

Представители сословий спешили в города, воспользоваться дарованным им правом. Выборы, открытые с обычной официаль­ной торжественностью, продолжались шумно и весело...

Но не везде обошлись они без вражды и несогласий, не везде сословной воле предоставлено было свободное течение. В иных местах, выборы были замедлены спорами и перебранками шля­хетства; в других они нашли помеху в сословной вражде город­ских обывателей, в упорстве некоторых лиц и кружков, о чем так же будет сказано в своем месте; в иных, наконец, замедление произошло оттого, что многие избиратели или вовсе не явились на выборы, или разъехались ранее, чем были приготовлены нака­зы, так что приходилось созывать съезды во второй раз. Как вид­но, не все обитатели малороссийского края одинаково интересо­вались «общенародным добром», на которое указывал им Румян­цев. Многие сочли за лучшее остаться дома или поехать вовсе не туда, куда призывали их циркуляры малороссийского генерал-губернатора. Одни отговаривались болезнью, другие слабостью здоровья, третьи недосугом...

<...> При составлении наказов от городских обывателей, где надлежало согласить интересы нескольких сословий, вражда и несогласие сказывались еще громче.

В списки городских избирателей приказано было вносить «всех жителей тех городов из шляхетства и казаков с прочими гражданами, выключая одних владельческих людей и крестьян; и чтоб в собрании всяк по состоянию своему имело место»; на сами же выборы допускались, как подробно определяет журнал члена малороссийской коллегии, Василия Туманского, «жительствую­щие в городе шляхетство, земские и воинские чины, из рядовых казаков выбранные, магистратские урядники и лучшие из мещан и ремесленников».

Все это пестрое собрание размещалось «на поставленных стульях и скамьях» не везде одинаково, и иногда в довольно ори­гинальном порядке. Дворян рассаживали или «по состоянию», как предписывал генерал-губернатор, или «по списку как кто в город прибыл». Мещан рассаживали «так, как в списки написаны, не по чинам или по богатствам, но по летам, а именно: первые женатые, имеющие детей, старики, а после молодые, равным об­разом, женатые, но бездетные, вдовые и холостые».

Понятно, что не всегда легко было совладеть с противополож­ными интересами такого пестрого собрания. Раздоры обнаружи­лись в некоторых городах, при самой баллотировке на должность городского головы, но гораздо более серьезные затруднения встретились при составлении наказов. В этих наказах требова­лось согласить нужды обывателей, разъединенных сословно, и экономические интересы которых находились в самом крайнем противоречии.

На существенйейшие вопросы городского хозяйства то и дру­гое сословие смотрело совершенно различно; что для одного бы­ло желанной и дорого ценимой привилегией, то для другого слу­жило предметом давней ненависти й требовало безотлагательной отмены. Едва ли не к каждому городу малороссийского края можно было применить слова генерального обозного Кочубея, сказанные им относительно Полтавы: «предусмотрено мною, что интересы мещан лолностью противоположены интересам воин­ского звания людей; и потому уповательно, трудно согласиться им будет сделать одинакие депутату наказы. Неудивительно по­этому, что имеющиеся у нас документы о составлении городских наказов заключают в себе не мало примеров раздора и помех, вы­званных столкновением сословных интересов. Мы приведем лю­бопытнейшие из этих примеров.

Князь Юрий Хованский, о котором упоминается в рапорте Ис-
крицкого, и который представительствовал на стародубовских
шляхетских и городских выборах, в рапорте своем от 6 апреля
доносил графу Румянцеву: «Что ж принадлежит до наказу шля-
хетстского, и гражданского такого же, нижайше прошу вашего
сиятельства милостивого государя, простить мою промедлен-
ность присылкою оных. Я только тем себя оправдать могу, что
великое затруднение имел оные получить; а притом и наказы
только что в сих днях кончены за разными несогласиями между
шляхетства, тако же и между граждан, и длилось оное сочинение
до 29 марта.                          .       .

Еще решительнее о несогласиях тех же стародубовских граж­дан говорит голова их Елисеев, донося в рапорте своем графу Румянцеву: «не только те, кои при выборе меня и депутата не были, но и бывшие при том, на тех наказах и прошениях подпи­сываться отказались, потому больше, что силу привилегий про­писано с прошением на то высочайшего ее императорского вели­чества утверждения. Не совсем ясный смысл последних слов объясняется содержанием стародубовского наказа и приложен­ным к рапорту Елисеева списком лиц, отказавших в своей подпи­си. В наказе просятся о подтверждении за Стародубом старинных вольностей, покровительствовавших исключительно интересам мещан, и между прочим привилегии, дарованной королем поль­ским Сигизмундом III, в силу которой в Стародубе дозволялось иметь оседлость только лицам мещанского сословия. Лица же, не подписавшиеся на этом наказе, все без исключения принадлежа­ли к шляхетскому сословию, и странно было бы ожидать от них, чтобы они подписали прошение о своем собственном изгнании.