Страницалюди

Люди без паспортов и денег, Брянский край, 1920-е годы

Продолжаем публикацию записей сельского учителя Прохорова о жизни крестьян в советские годы на брянской окраине.
В двадцатые годы обмолачивали снопы вручную деревянными цепами как дома в овинах (гумно), так и на колхозном токе. При обмолоте зерна использовали и лошадей.Лошадей на конной молотилке использовали сытых, специально обученных ходить по кругу. Для этой работы годилась не всякая. У лошади, от быстрого бега по кругу, могла закружиться голова и она падала.  Подавальщики снопов серпом срезали перевясло, стягивающее сноп. Сноп рассыпался, расстилался и его совали порциями в барабан. Когда трактор для обмолота и до войны, и после войны давало МТС, то давало в деревню М. Кричино  всего лишь на неделю. Чтобы техника не простаивала, работали круглосуточно.
В ночную смену на обмолоте работала холостая молодежь. Когда сильно уставали и чувствовали, как смаривает и валит с ног сон, то понарошку бросали в барабан сноп целиком, не перерезая перевясла. Барабан заклинивало, тракторист останавливал работу и, матерясь, принимался час-полтора вычищать его. А девчата, пользуясь этим, спали тут же, на снопах.  До войны землю, в основном, обрабатывали лошадями, но рады были и помощи от МТС. Как происходило обслуживание колхозов техникой видно из рассказа  старожила Василькова Н.Г.

«Колхозы обслуживали тракторные бригады по 3-4 трактора в каждой. Председатели колхозов знали всех трактористов и их повадки наизусть. Встречали как дорогих гостей: резали барана, теленка, чтобы кормить хорошо, в отличие от других колхозников. «Подносили» водки. Если плохо встречали, не магарычили, то трактористы 3-4 дня «поковыряются», «поломаются» и уедут».

В местной МТС в тридцатые годы были тракторы ХТЗ (Харьковский), СТЗ (Сталинградский завод), бесчеремный (в смысле: худой) фордзон-путиловец. Самый высокий КПД был у бесчеремного фордзона. Он имел 20 лошадиных сил и таскал два корпуса плугов. ХТЗ при 37 лошадиных силах и такой же нагрузке уступал ему в КПД на 20%. Руководил МТСами до войны райисполком. Точнее, главный агроном из районного земельного отдела (РАЙЗО). «Деньги, за услуги МТС колхозам, драли сумасшедшие».
После хлеба по жизненной важности для сельского жителя следующими были картофель и конопля. Если сотки (0,25га) были сзади хаты, то их хорошо навозили и обрабатывали «на совесть». После посадки картофеля сотки боронили, пропалывали от сорняков, окучивали. В «хороший сезон», собирали с них урожай на 200 «плетух» (200 пудов) — плетеных из лозы корзин. В одну корзину вмещалось 16кг картошки.  Глубокая яма возле дома целиком заполнялась картошкой, даже еще в подвал опускали. Картошку не сортировали на крупную, семенную, мелкую. Но засыпали в яму и подвал очень бережно и аккуратно.
Зернышки конопли толкли деревянным пестом в деревянной ступе. Надавленное таким образом конопляное масло использовалось для заправки постных щей и каши.В семье Николая Василькова получали самодельное конопляное масло следующим образом. Семена конопли толкли в ступе. Затем потолченную коноплю высыпали в чугун, добавляя грамм 200 воды, чтоб не подгорело. Закрывали сверху сковородой, замазывали края «крышки» глиной и ставили упариваться в печь. После высыпали в дерюжный мешок упаренную коноплю. Помещали мешок под винтовой домкрат. Очень медленно, за минуту капель 60, набиралось с литр конопляного масла. В бутылку с конопляным маслом опускали стержень гусиного пера, а потом капали им в чашку со щами или кашей.
У конопли различают мужскую и женскую особь. Мужская особь зацветает синим цветом в конце июня. Из этого отцвета, после длительной и нелегкой обработки, ткали очень прочный материал – посконь (замашка). Отцвет, или посконь, стебель светло-зеленого цвета, женщины выдергивали и выносили на край поля. Затем собирали и замачивали в «копанях».
Копани – колхозные ямы для замочки тресты конопли. Копались близ воды или на болоте. В копани, заполненные водой, опускалась треста. По краям ямы тресту сверху придавливали земляными лепёшками. Треста вымачивалась до первых заморозков, потом доставалась баграми. Во время процесса замочки воровали для себя 8-10 снопов каждая из женщин. Ведь на 25 сотках личного подворья не вырастишь одновременно и картофель, и коноплю, и зерно.
Дома, вымоченную и высушенную коноплю, мяли на мялках – специальных деревянных козлах. Когда бабы мяли коноплю в колхозе, тоже воровали, обмотав ее вокруг своей талии под просторной одеждой.
Дома в чугун набивали мятую коноплю и заливали горячим щелоком (процеженная вода с золой). Ставили в печь и упаривали. Затем вытаскивали, высушивали и в деревянной ступе, толкачами, нежно толкли, доводя до «шелкового» состояния.
Гребенкой вычесывали, щеткой расчесывали. Только после этого можно было прясть на прялке в нити. Затем ткали на станке, устанавливаемом во всю стену. Такие ткацкие станки были почти у каждого. Все это происходило в течение поздней осени и зимой. А весной, в мае, вытканные холсты вымачивали в воде. Из холстов шили одежду.
Покупали деревенские что-то редко. Денег не было. В основном, керосин, спички, соль, ситец, платки. Ситец продавали только членам потребительского кооператива. Им мог стать каждый за небольшой копеечный взнос, отмечаемый маркой в билете. «Полным» пайщикам продавали аж по два метра ситца!
Деньги за работу  местные колхозники не получали до 1965 года, когда их уравняли в правах с работниками совхозов. За работу колхозникам начисляли на трудодни натурпродукты, которые они получали в конце года. Человек без паспорта и денег – вот колхозник в Советском Союзе в 30-е — 50-е годы.
В семье Васильковых пили только снятое молоко. Мать, Прасковья Яковлевна, собранную сметану носила продавать за 12км в Комаричи, чтобы потом купить лапти детям в школу. Отец Николая Григорьевича лапти плести не умел, да и, некогда было за работой бригадира.  «Чтобы «выручить» копейку на те же керосин, спички, соль, на продажу шли куриные яйца и даже, изредка, куры. Если кому четыре яйца окрашивали на Пасху, то хорошо. А если у кого был пяток крашеных яиц, то ему завидовали: из богатой семьи!»  Авансом в августе, перед уборкой урожая, правление колхоза начисляло 1,5 кг на трудодень ржи или проса. В конце года, после выполнения госпоставок государству, нередко выходило по 800г зерна на трудодень. На трудодень давали также картофель, морковь.
До войны в малокричинском колхозе имени Молотова возделывали сахарную свеклу. За прореживание и прополку сахарной свеклы в конце года давали по 6кг сахара каждому. Из колхозной пасеки на трудодень начисляли 5 граммов меда. За год родители Васильковых заработали кувшин меда литра на три.
Дети лакомились сладким и по приезду старьевщиков. Обглоданные кости, перья, в определенном количестве, выменивались на глиняную свистульку и две конфеты. Тряпье вешалось на фунты с помощью безмена.
В семье Васильковых из живности было: корова, два поросенка, три-четыре овцы, пять гусынь, гусак, куры.  Сельских коров с личного подворья (63 головы до войны) пасли на лугах в пойме речки Расторог. Одно время вместе со свиньями.
Когда свиньи стали ковырять и портить луг, их пустили их «вольный» выпас. То есть бродили они, где им «вздумается», а вечером хрюши возвращались домой к хозяевам. Нередко, при этом, свиньи «вскапывали» чужие сотки, что вызывало ругань и скандал со стороны соседей.

«Свиней кормили картошкой, а за месяц до зарезу, добавляли в корм отрубей. «Путевый» поросенок к зарезу набирал не более 60кг. Иные за полгода и того меньше: 40-50кг.  Два раза в год, в январе и первых числах июля, проходила перепись скота. Если свинье было больше 6 месяцев, то хозяин облагался налогом в 300 рублей, за кабана «перестарка» начисляли 200 рублей. Поэтому к началу июля старались спрятать порося от переписи или зарезать.  
Опаливать зарезанных свиней строго воспрещалось. До разделывания туши, свиную кожу нужно было облупить березовой или дубовой лопаточкой и сдать, практически задарма, государству. На кропотливую возню с облупливанием уходило немало времени. Да и сало без шкурки было не то. Нередко шли на всякого рода ухищрения, чтобы обмануть «родное» государство.Свинью заманивали на край соток подальше от хаты (250-300м), вечером, в сумерках, нахлобучивали ей на голову мешок из-под муки (чтоб громко и долго не визжала) и резали. Тайком, ближе к полуночи, перетаскивали в хату, соломой кое-как опаливали, разделывали. Мясо солили в бочках в рассоле. Сало, пересыпав солью, укладывали в лозбень — долбленую кадушечку цилиндрической формы».

Владимир Прохоров, учитель из села Домахи

Брянские.РФ