Константин Симонов, Борис Пастернак, Константин Федин Брянск

Стихотворение К.М. Симонова «Открытое письмо женщине из г. Вичуги» было очень популярно среди фронтовиков. Его читали, слушали, а нередко переписы­вали многие бойцы. Известно оно, конечно, и нынешним любителям поэзии. А вот о том, что замысел стихотворения родился под Брянском, знают немногие.

«Дело обстояло так, — пишет Константин Михайлович в книге «Сегодня и давно». — Я был или в конце августа, или начале сентября 1943 года в третей ар­мии генерала Горбатова, входившей тогда в состав Брянского фронта и стоявшей в то время во втором эшелоне где-то между Карачевом и Брянском. Я побывал в одной из стрелковых дивизий этой армии. В одном из ее полков примерно в это время или немножко раньше погиб командир батальона по званию, как мне кажется, старший лейтенант. Фамилии его не помню. Сразу же после гибели или через некоторое время ему пришло письмо от жены. Содержание письма, которое довольно точно изложено в стихотворении «Открытое письмо», задело товари­щей погибшего, и они, поскольку я в то время находился в их полку, попросили составить текст открытого письма этой женщине, которое они собрались послать за своими подписями. Я обещал им это сделать, но почти сразу же был отозван на другой участок фронта и не успел написать текст этого письма».

Но Константин Симонов не забыл просьбы солдат. Через два месяца он на­писал «Открытое письмо женщине из города Вичуги». «Я помнил тогда и ее имя, и ее отчество, и ее фамилию, но не стал указывать их в стихотворении, — отмечал поэт. — Во-первых, потому, что ответ на письмо этой женщины в стихах имел более широкий адрес, чем ее личный адрес; я хотел в своем стихо­творении призвать других не поступать так, как поступила она... А во-вторых, ее дальнейшая жизнь могла быть и не достойной, а могла стать и достойной. Об этом тоже пришлось думать».

Вот некоторые строки из «Открытого письма»:

Вы написали, что уж год,

Как вы знакомы с новым мужем,

А старый, если и приедет,

Вам будет все равно

не нужен.

Что вы не знаете беды,

Живете хорошо. И кстати,

Теперь вам никакой нужды

Нет в лейтенантском

аттестате. Особо эмоциональна и гневна концовка стихотворения:

Примите же в конце от нас

Презренье наше на прощанье.

Не уважающие вас

Покойного однополчане.

Поездку на Брянский фронт, о которой говорилось выше, К. М. Симонов со­вершил в составе специальной писательской бригады. В нее входили Александр Серафимович, Павел Антокольский, Константин Федин, Всеволод Иванов, Борис Пастернак, Раиса Азарх, жена Николая Островского — Раиса Островская. Цель поездки заключалась в том, чтобы собрать воспоминания участников битвы за Орел. Литературная отдача от этого выезда превзошла первоначальные ожидания. В газетах и журналах появилось несколько очерков советских прозаиков старшего поколения о том, что они увидели, услышали и почувствовали, находясь на Брян­ской земле, в частях 3-й армии. А Борис Пастернак вдобавок к очеркам привез из поездки несколько лучших своих стихотворений военной поры.

Выезд бригады писателей непростой и небезопасный. Но держались они достойно. Любопытны на этот счет воспоминания Константина Симонова. Его прямо-таки поразила неутомимость Александра Серафимовича, который упорно не желал, чтобы хоть в чем-то считались с его возрастом или напоминали о нем (Серафимовичу было тогда более 80 лет). На все вопросы, как он себя чувствует, удобно ли ему или неудобно, он отвечал одним коротким словом: «Великолеп­но». И произносил его как-то даже торжествующе, с благородным стариковским вызовом и годам и здоровью. Если же его спрашивали, не надо ли остановиться, не надо ли ему отдохнуть, он так же неизменно и с таким же внутренним тор­жеством отвечал: «Ни под каким видом». Поездка давалась ему с трудом, но он с таким упорством старался не дать заметить этого, что в конце концов заставил не замечать. Автор «Железного потока», знаменитого романа о Гражданской вой­не, по-хорошему завидовал Всеволоду Иванову и Константину Федину, которые добились разрешения командующего армией подняться в воздух на самолете «По-2», чтобы с разных сторон взглянуть на ход боевых действий. Зато на земле Серафимович стремился ни в чем не отставать от своих коллег. Он знакомился с разведчиками, бывал у танкистов, встречался с саперами, интересовался поход­ной жизнью бойцов других родов войск.

Рядом с советскими воинами, громившими врага, литераторам пришлось прошагать многие километры. В короткие минуты затишья, на привалах, в па­латках медсанбатов они беседовали с героями своих будущих произведений, дышали с ними одним и тем же пропитанным пороховым дымом воздухом, ели кашу из одного солдатского котелка. Спали в разрушенных крестьянских избах, в землянках или блиндажах. Пастернак тогда удивил своих спутников какой-то детской удивленностью перед всем новым и незнакомым, с чем он встречался. Он благодарно радовался всему смелому и чистому в людях, как может радо­ваться человек долгожданному подтверждению лучших из своих надежд. И, наоборот, горе людей воспринимал как свое собственное. Позже в книге «Воз­душные пути» Пастернак так напишет о только что освобожденном Карачеве: «Вы представляете себе провинциальный городок, притом весьма небольшой. Другое дело, когда вам покажут три тысячи огромных бесформенных куч, ще-бенных и щепяных. У вас закружится голова, а глаз, обессиленный, взмолится о милости и разрыдается от жалости и обиды».

Не остался равнодушным при виде Карачева в августе 1943 года и Конс­тантин Федин. В книге «В боях за Орел» есть такие его строки: «Шоссе Орел — Карачев являет собой наглядный образец той новой разрушительной фазы, в какую война вступила... Через каждые полкилометра воронки от разрывов мин и бомб... Сквозь купель рыже-зеленой пыли на минуту выглянет пепелище де­ревни, и снова все застилает неодолимая стихия пыли, намолотой войсками, на этих импровизированных дорогах рядом с шоссе, которое выведено из строя, умерщвлено войной. Так, по пути отступления немца, по пути смерти въезжа­ешь в город Карачев. Стоя в центре города, свободно видишь горизонты. Ничто не препятствует взору, все сооружения, возвышавшиеся когда-то над землей, низвергнуты и сровнены с низиной, набегающей сюда из далеких болот и лу­гов. Признаки жилья всюду так основательно уничтожены, что между центром и окраинами не стало разницы, и ветер беспрепятственно несет сюда с недавне­го пригородного поля боя тонко-сладкий содрогающий живого человека труп­ный запах. Воистину можно сказать: здесь был Карачев».

Вернувшись из поездки в Москву, Константин Симонов в первый же день до­писал рассказ «Пехотинцы», над которым до этого работал долго и мучительно: все чего-то не хватало, хотя материала было набрано достаточно. Несколько жи­вых наблюдений в войсках Брянского фронта, один злой, обиженный солдатский разговор про нехватку табака все поставили на свое место. А вообще эту поездку Константин Михайлович не считал особенно плодотворной, богатой на литера­турный «урожай». Такую строгую оценку можно понять, если вспомнить, что в 1942 году в коротких передышках между поездками в соединения и части Брян­ского фронта К.М. Симонов написал пьесу «Русские люди». Наряду с этим в газе­тах регулярно публиковались его рассказы, очерки, корреспонденции, стихи.

«Из всех солдат, с которыми мы говорили, только один Василий Воробь­ев съездил за войну в отпуск. Втроем совершили они подвиг, нужный целому фронту: месяц никто не мог взять «языка», а они втроем пошли и взяли. В на­граду поехали в отпуск: один на Украину, другой в Киров, а третий — к себе на Брянщину... » — читаем в его рассказе «Шел солдат». Далее писатель говорит о поездке героя на родину в деревню Крапивну Навлинского района.

Дороги военного журналиста, корреспондента «Красной звезды» привели Константина Симонова на Брянскую землю в 1944 году. Возвращаясь из Югос­лавии, он сделал двухдневную остановку в Брянске, встречался с местными ли­тераторами. Из Белграда ему пришлось добираться тремя самолетами с пере­садками, а от Брянска — поездом. Шесть лет спустя, уже в мирное время, ему снова довелось приехать на Брянщину. Как кандидат в депутаты Верховного Совета СССР по Смоленскому избирательному округу К.М. Симонов встречал­ся с избирателями Брянска и Бежицы. Он присутствовал на предвыборных соб­раниях, состоявшихся в областном драматическом театре, на железнодорожном узле Брянск II, на паровозостроительном заводе (БМЗ), в кинотеатре «Победа». Выступавшие на собраниях давали высокую оценку литературному творчеству К.М. Симонова, выражали единодушное стремление отдать за него свои голоса. — В грозные дни Отечественной войны, — заявила доверенное лицо кандидата в депутаты Тужикова, — стихи, очерки, повести Константина Михайловича зва­ли в бой, воодушевляли на победу над врагом. В послевоенные годы писатель принимает горячее участие в борьбе за мир. К. М. Симонов поблагодарил изби­рателей за большое доверие и обещал оправдать его упорным трудом. Встречи кандидата в депутаты в высший орган государственной власти с избирателями широко освещала местная печать. В ней подробно рассказывалось о творчестве писателя. В этом легко убедиться, если полистать областную газету «Брянский рабочий» за первую половину марта 1950 года: «К.М. Симонов у избирателей Брянска и Бежицы», «Писатель-большевик», «Люблю его произведения», «Пе­вец Сталинграда», «Горячий патриот Родины», «Беседа агитатора о кандидате», «Прозаик, поэт, драматург», «Всегда вместе с народом», «Доклад о творчестве К.М. Симонова», «Острые злободневные пьесы» — эти газетные заголовки гово­рят сами за себя.

Я. Соколов