В 1910 году в Брянском мещанском обще­стве состояло 4813 человек. В обществе числили только мужчин, и потому можно говорить, что мещане до революции в Брянске составляли по­давляющее большинство жителей. Счет дворя­нам, купцам, священникам шел на сотни. Этим Брянск существенно отличался от пролетарской Бежицы, в большинстве представлявшей рабо­чих в первом поколении — недавних выходцев из деревень.

Стремительно разросшаяся из захудалого ра­бочего поселка Бежица жила своей, отличной от уездного Брянска, жизнью. Здесь жили кучнее, беднее, но дружнее, чему совместное дело обя­зывало. Иное — составленный из мелких доми­шек Брянск, где каждый был себе в особицу, где, кроме «Арсенала», не было приличных заводов, и потому жили с торговли и мелкого ремесла, сами по себе жили.

Интересно, что за пребывание в мещанском сословии брянские мещане платили по 30 копеек с души в год. Сумма невеликая, да только соби­раемая непонятно зачем. Это ведь еще Екатери­на II когда-то придумала среднее мещанское со­словие, дабы объединить в городском обществе всех, кого нельзя было причислить к дворянам, купцам, солдатам, а потом управлять ими через общество, собирать налоги.

Прошло немногим больше 100 лет, и к XX веку сословное устройство России оказалось практи­чески разрушенным. Большинство дворян об­нищало и теперь было беднее купечества. Ну а мещанское объединение, не имеющее никаких льгот, и вовсе себя изжило, о чем заявлял и своей статье в 1910 году неизвестный автор «Брмнско го листка». Вроде общество что-то делало: или тило земству за больных мещан, попадавших в местную больницу, изредка выдавало субсидии бедным, однако дела его из года в год велись все  хуже.

В 1902 году предали суду за растрату старосту Брянского мещанского общества Воейкова, но и новый староста Порошин оказался не лучше. Комиссия выяснила, что финансовые книги в , обществе велись с грубейшими нарушениями, многие мещане отказывались платить установ­ленные сборы. Словом, в сравнении с брянски­ми пролетариями, последовательно занятыми поисками самоорганизации, мещане выглядели апатичной и косной средой. Можно предста­вить, с каким ужасом читали они поочередно появившиеся в Брянске социалистические газеты «Брянский голос» и «Брянскую жизнь».

Забастовки, экспроприации, митинги, убий­ства начальников, разгром помещичьих эконо- мий — социалистические газеты рассказывали обо всем этом с волнением и сочувствием, как  о попытках приближения новой, более справед­ливой и правильной жизни. Что будет и как тол­ком никто не знал, но почти все из пишущих по­лагали, что надо только повалить старую власть, и тогда будет лучше.

Нет, учитывая русскую традицию, города  Брянск и Бежица не могли между собой договориться в принципе. Пусть вскоре обе социа­листические газеты власть прикрыла, особенно рьяных бунтовщиков из рабочих и крестьян от­правила на каторгу, пусть мещанский Брянск на время взял верх над городом рабочих низов, и внешне все даже притихло.

Мы ведь знаем теперь, что все это было только на время...