Николай ШИЛИН председатель Брянского обкома профсоюза малого и среднего бизнеса

Я сам создал этот профсоюз.

В 2003 году. Просто кто-то должен был это сделать. Мой бизнес по охране труда тоже подпадает под категорию малого. Так что я — один из многих, наши проблемы одинаковые. Нет се­годня другого столь активного проф­союза. Я вхожу в Совет при губер­наторе и прокуроре области. Только митингов в защиту прав предпри­нимателей мы провели в последнее время более 50. Другие профсоюзы тают по численности, а наш — растет.

Жизнь моя, лучшая ее часть на земле прошла. Я был директором совхоза, руководил районым коми­тетом народного контроля, в райсельхозхимии работал. Я и сейчас болею за село. Сегодня вижу, как за бюджетные деньги «Мираторг» прак­тически перекраивает карту области, готовится строить новые поселения на трассах. Ну, а с существующими деревнями что делать? Им как жить? Кто на это ответит?

В брянском профсоюзе нас 11 ты­сяч, в том числе  тысячи индиви­дуальных предпринимателей. Есть крупные организации, вроде Новозыбковского райпо (800 работников), Дятьковского торга (300). Членские взносы невелики, по возможности. В Брянске — 200, в районах области, где — 100, а где — 50 рублей в месяц. Большая часть этих денег остается в самой профсоюзной организации.

Трагическая история с гибе­лью предпринимателя Кибальчича, устроившего самосожжение на пло­щади Ленина, показательна. Сейчас Следственный комитет ищет винова­тых. Выясняет, почему в прокуратуре, в милиции оперативно на сигналы Кибальчича не реагировали? Но в том-то и дело, что судьба таких, как Кибальчич, пока они живы, никого не волнует. Сама система в этой си­туации виновата. Страшно говорить, но месяца не прошло, а по тем же инстанциям примерно так же ходит еще один мелкий предприниматель. Его так же кинули на деньги, он так же безуспешно ищет правды. У нас ведь так: украл мешок картошки — в тюрьму, украл миллион — ничего. Нас волнует афера по уводу город­ского имущества МУП ЖХ, в результате которого город по­терял имущества на полтора миллиарда рублей, а сотни мел­ких предпринимате­лей потеряли поме­щения, где работали. И что же? Рейдерам пока все сошло с рук, вот теперь мы в Гене­ральную прокуратуру обратились.

Зачастую к нам приходят, когда, как говорится, «поезд ушел». В профсоюз недавно обратились сорок предприни­мателей с рынка «Северный». Рынок закрыли, люди поте­ряли работу, а город потерял около 3 мил­лионов рублей налогов в год. Лю­дям объясняют, что владелец рынка намеревается на этом месте строить развлекательный центр, и город, вроде, ему это разрешил. Интересно, сколько такое разрешение стоило, ведь невозможно понять, в чем здесь выгода города. Да и не слишком ли много развлечений предполагается для небольшого Брянска?

Где весь малый бизнес? В тор­говле! И не потому, что это занятие из самых привлекательных, а пото­му, что больше идти некуда, а тут — живая копейка, пусть и небольшая. Между прочим, в области обычный мелкий ИП имеет в торговле — 6-10, в Брянске — около 15 тысяч рублей в месяц. Это большие деньги? Но чтобы создать любое производство, нужны миллионы, а откуда им взять­ся у бедняков? Если бы государство хотело вокруг больших производств создать сотни малых, то оно бы спе­циальные программы разрабатыва­ло, поддержку дава­ло, но этого не было и нет.

Вместе с Обнин­ским институтом мы готовимся открыть в Брянске совершенно новое направление лечения — клинику клеточной и висторальной терапии, этого в Брянске нет, и это ведь тоже ма­лый бизнес.

России не нужны цари. Нужны сво­бодные выборы в губерниях и городах, нужен контроль на­родных избранников со стороны граж­данского общества. Иначе не победить коррупцию. Вы по­смотрите, почем у нас так дорого обходятся ремонты и строительство тех же дорог. Разве хватит у государства денег при та­ком вопиющем, наглом воровстве? Как это чиновник получает тридцать тысяч и одновременно строит особ­няк за миллионы? Эта воровская си­стема замучила предпринимателей, которые хотят немногого: работать, кормить семьи, платить налоги. Ну, и что будет с провинцией, если все молодые и энергичные в Москву уе­дут или вовсе за границей окажутся? Я за своих внуков очень переживаю. Непросто им будет определиться в этом мире. И потому, пока есть силы, хочу хоть что-то сделать, чтобы наша жизнь стала честнее и спра­ведливее.